Перевела с испанского В. Спасская.
Рис. Г. Епишина.
илье и его новый знакомый шагали сквозь пелену свежего предрассветного тумана.
Над ними в спокойном небе стояла утренняя звезда и медленно скользил молодой месяц.
Высокие травы стряхивали росу на босые ноги рыбака, но он, казалось, не чувствовал ни влажного
холода, ни колких камешков, по которым ступали его огрубевшие подошвы.
Пересекли шоссе и затем, пройдя по тропинке, вьющейся среди густых сорняков, вышли к морю.
Начался берег, сложенный из острых рифов. Но рыбак и здесь продолжал идти твердо, точно не
замечая колючих камней. А мальчик то и дело спотыкался и чуть не падал. Поддерживая его крепкой
рукой, рыбак сказал:
— Думаешь, я со дня рождения умел ходить босиком по острым камням? Ноги у меня такие,
потому что целую жизнь я прожил в нищете и работал с детства. Ведь совсем еще недавно рыбаки
жили, как собаки.
— Вы здесь родились, Хуан?
— Да, здесь. Мой отец и дед тоже были рыбаками. Они рисковали жизнью, а улов доставался
хозяину судна или перекупщику.
— А когда вы начали работать? Когда ходили в школу?
Рыбак рассмеялся:
— Школа? Какая школа? В наших местах ее никто и не видывал. Я никогда не различал ни букв,
ни цифр. И вся моя семья тоже.
Гилье стало жаль рыбака, он грустно опустил голову. Заметив это, рыбак сказал:
— Только не думай, пожалуйста, что я и сейчас такой же необразованный. Теперь я умею читать и
писать, потому что, когда у нас боролись с неграмотностью, нам прислали мальчонку — вот такого,
как ты, — и уж он не оставлял меня в покое до тех пор, пока я не смог сам написать письмо.
Гилье так и засиял.
Остановившись, он взглянул на рыбака и с гордостью выпалил:
— А я тоже боролся с неграмотностью! В горах! Я научил читать и писать шестерых крестьян!
Рыбак, улыбаясь, протянул большую руку и, точно железной перчаткой, крепко пожал руку
мальчика.
— Молодец, товарищ! Недаром ты мне сразу так понравился.
Вскоре рыбак и мальчик подошли к старому причалу, сколоченному из грубых досок. У его края
мерно покачивалась большая моторная лодка. Они сели в лодку, и рыбак завел мотор. Сначала они
подъехали к управлению рыбачьего кооператива: Хуан должен был доложить, что выходит в море. Это
дело было быстро улажено, и, не теряя времени, Хуан и его юный помощник отчалили от берега.
Прыгая с волны на волну, моторка устремилась вперед по прозрачной воде, которая то и дело
меняла цвет: если дно было песчаное, вода казалась светло-зеленой; если внизу были водоросли,
море становилось темно-зеленым, почти черным; а там, где дно уходило на большую глубину, вода
приобретала темно-синюю окраску.
Рыбак посмотрел на своего спутника:
— А что, если до того, как поднять верши, мы сделаем круг по краю отмели? Вдруг нам попадется
меч-рыба? Такую рыбину стоит поискать. Ты увидишь, как чудище в сто килограммов летит по
воздуху, точно птица.
Нечего и говорить, что это предложение пришлось Гилье по вкусу. Хуан направил лодку в
открытое море.
— Когда меч-рыба проглатывает крючок, она становится очень опасной, и тогда не зевай! —
сказал рыбак.
Почти час они шли по прямой. Вода уже давно была темно-синей.
— Теперь под нами семьдесят пять метров. Отсюда до глубины в двести пятьдесят метров и живет
меч-рыба.
Рыбак говорил уверенно, словно видел, что делается под лодкой.
— Мы бросим якорь? — спросил Гилье.
— Нет, здесь слишком глубоко. Мы только выключим мотор. А потом я приготовлю снасти и буду
показывать тебе, что надо делать, чтобы после никто не мог сказать, будто ты не знаешь, как ловят
меч-рыбу.
Рыбак взял два тонких удилища и два больших мотка нейлоновой лески, светло-зеленой и
прозрачной, незаметной в воде. К концу каждого мотка он привязал особым рыбацким узлом большой
крючок и круглое свинцовое грузило, которое должно было увлечь крючок в глубину и не дать
выплыть на поверхность, где рыбы не охотятся.
Надевая на крючки наживку — хвосты рыбы пикуа и несколько сардин, — он объяснил:
— Наживка двигается в воде и кажется живой, поэтому меч-рыба хватает ее.
— А как узнать, что она съела наживку?
— Ты сам увидишь: об этом сразу скажет нам удилище.
— А меч-рыба будет сопротивляться?
— Это настоящий дьявол! — отвечал рыбак. — Попав на крючок, она не сдается. И тут уж в оба
смотри. Дело серьезное. Подумай сам, если стокилограммовая рыбина толкает лодку или
выскакивает из воды и бросается на тебя со своим клювом. Он ведь длинный и острый, как шпага.
Запросто человека проткнет насквозь.
Мороз пробежал по спине мальчика. Но он подавил страх и дал себе слово не трусить.
Тем временем рыбак, отложив удилища, мотки нейлоновой лески, наживку и грузила, приготовил
еще и кусок тяжелого прочного дерева — этакую деревянную колотушку.
— На всякий случай. Подтянем рыбину к борту — и тогда хлоп! — сказал рыбак.
Привстав, он забросил в море оба крючка, не давая им, однако, уйти на большую глубину. Затем
привязал оба удилища стоймя к борту лодки так, чтобы их концы торчали в воздухе.
— Теперь, когда меч-рыба проглотит наживку, она начнет дергать леску, и удилище будет гнуться
и наклоняться до самой воды. А пока мы можем спокойно поговорить. Хочешь, я расскажу тебе о
рыбах, которые водятся в наших морях?
И рыбак прочел Гилье целую лекцию, открывая перед мальчиком увлекательную морскую науку,
совсем еще неведомую ему. Он рассказал, чем отличаются друг от друга различные виды меч-рыбы,
какими способами их ловят; потом заговорил о том, как нынче живут кубинские рыбаки, о созданной
после революции морской школе, о молодых рыбаках, уходящих теперь на промысел далеко от
берегов родного острова. И так хорошо было покачиваться здесь в лодке посреди синего моря в белых
барашках пены, под сияющим небом…
Увлекшись беседой, рыбак и Гилье не сразу заметили, что одно из удилищ резко согнулось и
конец его коснулся воды. Но вот рыбак увидел это, вскочил на ноги и закричал:
— Вставай! Меч-рыба!
Гилье вдруг захотелось оказаться где-нибудь в другом месте, чтобы не видеть, как страшная рыба
выскочит из моря и промчится по воздуху, точно крупнокалиберный снаряд, но это чувство тут же
сменилось другим: он должен победить свой страх, должен доказать, что достоин дружбы
прославленного рыбака и храбреца Хуана Кинконте. Сжав зубы, чтобы унять дрожание губ, он
бросился к рыбаку. И только короткий приказ: «Не двигайся» — остановил его.
Он послушно замер, не сводя глаз с сосредоточенного лица рыбака: он понял, что сейчас начнется
борьба за жизнь между человеком и морским чудовищем.
С поразительной быстротой отцепил рыбак леску от удилища и ухватил ее обеими руками.
Поустойчивее расставив ноги, он наклонился, опустив руки с леской до самого дна лодки, и затем
одним рывком резко поднял их над головой, чтобы крючок впился в пасть рыбы. Потом медленно, но
непрерывно, метр за метром, он принялся вытаскивать леску, и она натянулась, словно стальная
проволока. Мозолистые ступни рыбака точно вросли в днище лодки. Могучие мускулы вздулись под
загорелой кожей, на лице и на груди выступил пот. Прерывисто дыша, он бросил:
— Не зевай! Сейчас эта бестия станет искать выход наверх. Следи за леской!
Гилье увидел: натянутая леска почти горизонтально уходит в темную воду. Рыбак беспокойным
взглядом следит за ней, стараясь угадать, где мечется морское чудовище, обезумевшее от боли и
ярости. Минуты казались бесконечными. Неожиданно метрах в двадцати от лодки вода вскипела, и
показалась меч-рыба.
— Вот она! — крикнул рыбак. — Держись!
Рыба выскочила из воды и, точно большая стрела, прочертила воздух в многометровом полете.
Туловище ее, вооруженное спереди длинным мечом, описало дугу и, врезавшись в воду, ушло в
глубину.
У Гилье перехватило дыхание. Он дрожал.
Рыбак сражался с рыбой-врагом расчетливо, соразмеряя каждое свое движение, то вытягивая, то
отпуская леску. С каждой минутой все ожесточеннее становилась беспощадная схватка. Но вот в
напряженном молчании снова раздался голос рыбака:
— Осторожно, Гилье!
Теперь меч-рыба снова выскочила из воды и появилась совсем близко. Ее серовато-стальные бока
ярко блестели на солнце. Второй прыжок. Все произошло в одно мгновение: она мчалась на лодку,
грозная, как торпеда.
Гилье закричал:
— Берегись, Хуан!
Огромная рыба летела на рыбака, как пушечный снаряд.
Не раздумывая, почти не понимая, что делает, Гилье бросился вперед, оказавшись между морским
чудовищем и рыбаком.
Им никогда не забыть, как это произошло: на короткий миг тело мальчика соприкоснулось с темной
массой рыбы, и его сбросило в море. Но это столкновение с неожиданным препятствием изменило
направление полета рыбы. И вместо того чтобы проткнуть своей острой шпагой Хуана Кинконте, она
задела верхний край толстой бортовой доски и тяжело шлепнулась в воду.
Опешивший было рыбак мгновенно пришел в себя и с тревогой перегнулся через борт, ища своего
спасителя. Вода вспенилась, Гилье вынырнул на поверхность и, сильными рывками подплывая к
лодке, крикнул рыбаку:
— Все в порядке! Я плаваю хорошо!
Рыбак помог мальчишке подняться на борт и сразу же благодарно прижал его к груди.
— Ты спас мне жизнь, малыш! Молодец! Если бы не ты, она прошила бы меня насквозь. Ты только
посмотри, какая здоровая!
Услышав его слова, Гилье почувствовал, как от гордости и радости у него на сердце стало тепло-
тепло. Не обращая внимания на то, что с него ручьями текла вода, он схватил колотушку и передал
ее рыбаку, а тот, подойдя к метавшейся за бортом рыбе, несколькими ударами прикончил ее. Потом,
зацепив ее крюком и натужившись, втащил ее в лодку.
— Хорошенько посмотри на нее, — сказал он мальчику. — Мы с тобой неплохо поработали.
Немногие осмеливаются броситься наперерез меч-рыбе когда, она, проглотив крючок, выскакивает из
воды. Если бы она задела тебя не боком, а мордой, страшно подумать, что бы произошло.
— Я хотел спасти вас. Потому я так и сделал, — просто сказал мальчик. — Ведь друзья должны
помогать друг другу.
Глядя ему в лицо, рыбак сказал:
— Потому-то это и важно, сынок. Чтобы спастись самому, человек сделает что угодно; но когда
надо спасать другого, люди часто не желают рисковать своей шкурой. — И добавил: — Из таких
мальчиков, как ты, вырастают хорошие люди.
