Самая важная персона на свете
— Вы — тот, кого я так долго искал! Никаких сомнений! — взволнованно выкрикивал утративший
всю свою чопорность иностранец. Он то садился на корточки, чтобы быть с Ластиком вровень, то
вскакивал, возбужденно размахивал руками. Было совершенно непонятно, что за муха его укусила, и
Ластик на всякий случай попятился к двери. Вдруг этот мистер Ван Дорн — псих?
Бессвязность речи двенадцатиюродного лишь укрепляла это подозрение.
— Вы — потомок Тео фон Дорна! — загнул палец старик и тут же загнул следующий. — Вы вошли
в подземелье, перехитрили собаку, пожалели нищего и вытянули выигрышный билет, единственный
из восемнадцати! — Тут пальцы у него на руке кончились. Он снова присел перед Ластиком на
корточки, взял его за плечи и страшным шепотом спросил: — Знаете, кто вы такой?
— Нет, — испуганно ответил Ластик, хотя, конечно же, отлично знал, кто он такой.
— Вы — Самая Важная Персона на Свете. Можно было бы принять это заявление за шутку, если бы
не тон, выражение лица, да, в конце концов, и сам возраст мистера Ван Дорна. Для пущей
торжественности старик снова выпрямился во весь свой рост и простер ладонь над макушкой
Ластика, будто посвящал его в рыцари.
И сердце шестиклассника затрепетало.
На самом деле в глубине души Ластик всегда подозревал, что он — Самая Важная Персона на
Свете. Большинству мальчиков (даже куда более зрелого возраста) хочется в это верить. Как и всем
детям, ему случалось мечтать, что однажды явится таинственный посланец и объявит, что он, Ластик,
на самом деле никакой не Ластик, а… ну, в общем, единственный и незаменимый. Лишь он один
может сделать что-то очень-очень важное: добыть Кольцо Всевластья, найти потаенную Запертую
Комнату или совершить еще какой-нибудь неслыханный подвиг.
Лишь этим можно объяснить постыдный, недостойный шестиклассника вопрос, сам собой
сорвавшийся у Ластика с языка:
— Вы волшебник, да?
В самом деле, кто кроме волшебника мог знать про подземелье, про злую собаку, про бомжа и
даже про то, что лотерейных билетов было именно восемнадцать — ведь Ластик и сам этого не знал!
Старик поморщился:
— Волшебников не бывает. И волшебства тоже. — Он строго поднял палец, на котором тускло
сверкнула бронзовая змея. — Есть лишь явления, мало изученные или вовсе не замеченные наукой. И
есть люди, которые этими явлениями занимаются. Например, ваш покорный слуга. Я — профессор, и
моя специальность — ННЯ, Необъясненные Наукой Явления.
— Это вроде физики? — спросил Ластик, покраснев, — стало стыдно за дурацкий вопрос про
волшебника.
— Вроде физики, — подтвердил профессор.
— А разве вы не историк?
— ННЯ — это одновременно раздел и физики, и истории. Наиважнейший раздел двух этих
наиважнейших наук, потому что самый таинственный. Тема, которую я разрабатываю всю свою
жизнь, неизмеримо главнее всех прочих научных тем. Но я не могу достичь своей цели, если у меня
не будет помощника. О, что я говорю! — замахал руками старик. — Это я буду вашим помощником!
Если, конечно, вы согласитесь… Ведь вы согласитесь?
Он с тревогой взглянул Ластику в глаза.
— На что?
— Быть моим соратником. Сделать то, что должно быть сделано. То, что можете сделать только
вы. Ну же! От вашего решения зависит будущее человечества!
Вконец сбитый с толку и ошарашенный, Ластик опять пролепетал нечто постыдно детское:
— Мне нужно спросить у папы…
— Хм. Хм, хм, — закашлялся мистер Ван Дорн. Похоже, он был немного сконфужен. — Ваш
батюшка прекрасный человек, неплохой специалист по истории рода Дорнов и всё такое, но…
спрашивать у него не нужно. Решения, подобные этому, принимают без родителей.
— Почему?
— Потому что такие уж это решения, — вздохнул профессор. — Ни один родитель не позволит
своему ребенку впутываться в столь опасное дело. У меня и самого на душе неспокойно. Но что
поделаешь, если без вас тут никак не обойтись. На всем белом свете только вы один можете
исправить то, что натворил проклятый Тео!
— А что он натворил, этот Тео? — спросил Ластик. — Я знаю, что он — родоначальник Дорнов, но
почему вы называете его «проклятым»? Папа ничего плохого про него не рассказывал…
— Потому что ваш отец не знает главного. Кроме меня никто из живущих про это не знает. Во
всяком случае, я очень на это надеюсь, — зловещим тоном присовокупил профессор. — Теперь будете
знать еще и вы.
Он наклонился к Ластику, усадил его на стул. Сам сел напротив.
— Слушайте же, как всё это началось…
