Очень дальний родственник
— Представляешь? — засмеялся папа, не слышавший странных слов двенадцатиюродного
родственника. — Я говорю: «Что вам угодно, чем могу быть полезен?» Думал, обыкновенный клиент.
Тут Ластику стало папу немножко жалко — он так небрежно сказал «обыкновенный клиент», а
ведь на самом деле у его фирмы никаких клиентов давно уже не было. Только себя было еще жальче.
При постороннем человеке не расскажешь о разразившейся катастрофе, а сделать это нужно как
можно скорей, пока с работы не вернулась мама. Пусть бы лучше ей папа все объяснил.
Ах, как некстати заявился этот мистер Ван Дорн! И разговаривает чудно. Может, он недостаточно
знает русский и оттого неловко выразился? А то что-то непонятно: в каком смысле «не разочарован»?
— Я решил, это не совсем удобно — сразу прийти домой, — объяснял гость, когда поднимались на
лифте в квартиру. — Можно было бы предварительно протелефонировать, но я не очень хорошо
понимаю разговорный русский, когда не вижу перед собой лица собеседника.
— Ну что вы, вы просто замечательно говорите по-русски. — Папа открыл ключом дверь.
Ван Дорн скромничать не стал. Важно заметил:
— Да, я в совершенстве владею всеми языками, которые имеют для меня значение.
Папа, кажется, был несколько обескуражен этим странным оборотом речи.
— А какие языки для вас имеют значение? Прошу, входите.
Церемонно наклонив голову, старик вошел в прихожую, осмотрелся, одобрительно кивнул. Когда
он снимал свою смешную шляпу, Ластик заметил на длинном сухом пальце бронзовое кольцо в виде
змеи, проглотившей свой хвост.
— Для меня имеют значение языки, на которых говорят потомки Тео Крестоносца, а они сегодня
проживают в тридцати семи странах. Видите ли, дорогой господин Фандорин, я исследую историю
нашего рода. Вот и в Москву прилетел, чтобы выяснить кое-какие обстоятельства генеалогии русских
фон Дорнов. То есть, я хотел сказать «Фандориных», — поправился гость.
Тут папа, конечно, всплеснул руками. Он ведь тоже занимался историей своего рода — в
свободное от работы время, то есть почти всегда. Но здесь старик удивил его еще больше:
— Моя ветвь берет начало от солдата удачи Корнелиуса фон Дорна — того самого, что
впоследствии служил капитаном царских мушкетеров при дворе государя Алексея Тишайшего.
— Как?! — воскликнул папа. — Но именно от Корнелиуса происходим и все мы — русские
Фандорины, Фондорины, а также просто Дорины и Дорны! Я немного занимался биографией этого
искателя приключений, — скромно признался он (хотя сам написал про капитана мушкетеров целую
книжку), — но я не встречал упоминаний о его браке домосковского периода. Где это произошло?
Судя по вашей фамилии, в Голландии?
Они уже были в гостиной. Ван Дорн и папа сели в кресла, Ластик топтался рядом, прикидывая,
нельзя ли под каким-нибудь предлогом выманить папу из комнаты. Вряд ли. Раз речь зашла о
Корнелиусе фон Дорне, пиши пропало.
— А никакого брака не было, — легонько, одними углами губ, улыбнулся иностранец. — Была
мимолетная интрижка с Беттиной Сутер, трактирщицей из Лейдена. Корнелиус уехал, так и не узнав,
что у трактирщицы появится ребенок, к тому же носящий его родовое имя. Беттина, будучи
женщиной обстоятельной, изготовила поддельный документ о браке — чтобы сын не считался
незаконнорожденным. Я раскопал эту маленькую семейную тайну еще в юности, когда изучал
лейденские архивы и церковные приходские книги. Беттина стала именовать себя «благородной
госпожой фон Дорн», а ее потомки переделали фамилию на голландский манер. Довольно заурядная
история. Любопытно другое. Мне удалось выяснить, что в 1777 году, в американской Виргинии, один
из Ван Дорнов случайно встретился с русским волонтером Милоном Фондориным…
И разговор углубился в несусветные исторические дебри. Перескочил на какую-то Летицию де
Дорн, потом на сгинувшего в Полинезии Тобиаса Дорна, мичмана британского королевского флота.
В другое время Ластик с удовольствием послушал бы все эти занятные истории, но только не
сейчас. На сердце было тоскливо, приближалось обеденное время. А мама иногда заскакивала домой
между двумя и тремя — приготовить ужин, и потом опять уезжала в редакцию, подписывать вечерний
выпуск. Она не папа, посмотрит один раз на кислую физиономию сына и сразу поймет: что-то
стряслось.
А родственник, похоже, обосновался надолго и никуда особенно не спешил.
Вскоре стало ясно, что историю рода Дорнов-Фандориных он знает гораздо лучше папы. Тот
помнил не все факты, время от времени заглядывал в картотеку или в компьютерный файл. Ван Дорн
же сыпал именами и датами по памяти.
— Ах, если бы нам встретиться раньше, когда я пытался стать профессиональным историком! —
сокрушался папа. — Я бы непременно напросился к вам в ученики. Как замечательно, что у нас с
вами одно хобби!
На это мистер Ван Дорн строго заметил:
— У меня это не хобби, а смысл всей моей жизни. Знаете, сколько лет я занимаюсь историей
нашего рода? В декабре исполнится…
Договорить ему помешал телефонный звонок.
— Извините. — Папа вынул из кармана мобильник, взглянул на высветившийся номер. — Да,
Валя?
Папина секретарша, из офиса. Телефон у папы был громкий, а голос у Вали пронзительный,
поэтому Ластик, стоявший в двух шагах, слышал почти каждое слово.
— … настоящий перспективный клиент, сразу видно! — тараторила секретарша. — Говорит, долго
ждать не может!
— Но я сейчас никак… — папа расстроенно потер висок и оглянулся на гостя.
— Вы чего? — запищала трубка. — Месяц без работы сидим! Говорю вам: настоящий клиент.
Первый вице-президент инвестиционной компании! Много про вас слышал! Большой заказ! Я ему
кофе дала, сказала, вы сейчас вернетесь.
— Но я правда сейчас не могу.
Папа перешел на шепот, что было бессмысленно — все равно гость всё слышал.
Ван Дорн поднял палец, деликатно привлекая папино внимание.
— Бизнес прежде всего. Если вам необходимо вернуться в офис…
— Нет-нет, что вы! У нас с вами такой интересный разговор. И вообще, я ужасно рад знакомству!
Валя услышала и заявила:
— Если сию минуту не придете — всё. Увольняюсь!
Папа страдальчески поморщился.
— Интересный разговор подождет, — сказал Ван Дорн. — Я никуда не денусь. Схожу пока на
Красную площадь, в Кремль. Это ведь недалеко отсюда? Если я не ошибаюсь, выйти на улицу, потом
налево и направо?
— Хорошо, сейчас буду, — сердито буркнул папа в трубку и разъединился. — Нет-нет,
наоборот, — обратился он уже к гостю. — Сначала направо, потом налево. Знаете что? Давайте Эраст
сходит с вами, а потом вы вернетесь сюда. Это было бы самое лучшее. А я позвоню жене. Может быть,
она сумеет вырваться пораньше.
Впервые после памятной фразы, произнесенной шепотом в момент знакомства, старик посмотрел
на Ластика — вежливо, но довольно рассеянно.
— Если молодой человек согласится составить мне компанию…
— Конечно, согласится! Я бы и сам с огромным удовольствием устроил для вас экскурсию по
фандоринским местам Москвы. Прежде всего показал бы вам…
Тут у него в кармане снова зазвонил телефон.
— Иду, иду! — крикнул папа в трубку. — Я уже на лестнице.
Извиняющимся жестом развел руками, сказал: «Ну, я не прощаюсь» — и вышел.
Едва защелкнулась дверь, мистер Ван Дорн вскочил с кресла и бросился к Ластику.
— Наконец-то мы вдвоем! — воскликнул он. — Я думал, ваш отец никогда не уйдет! Но мой
ассистент отлично справился со своей ролью! Он займет вашего отца часа на два, а то и на три. Ваша
мать к обеду не приедет — она только что получила эксклюзивный, сверхсрочный материал для
сегодняшнего номера. У нас с вами достаточно времени.
— Что? — только и смог пролепетать Ластик.
