Обыкновенный необыкновенный мальчик
Жил-был на свете, а если точнее, в столице Российской Федерации городе Москве, один мальчик, а
если точнее, ученик шестого класса по прозвищу Ластик. И вот однажды, а если точнее, 29 сентября
прошлого года, этот мальчик угодил в историю.
Точность здесь совершенно необходима, потому что без нее эта повесть будет восприниматься как
сказка. А между тем, все описываемые в ней события произошли на самом деле. И, может быть, даже
не один раз.
Мальчик, о котором пойдет речь, на первый взгляд был самый обыкновенный. Именно что «на
первый взгляд», ведь обыкновенных людей на свете, как известно, не бывает. Всякий человек кажется
обыкновенным, только если к нему не присматриваться. А присмотришься как следует — обязательно
скажешь: ничего себе «обыкновенный».
Вот и Ластик, если бы кто-нибудь из одноклассников вздумал к нему как следует приглядеться,
оказался бы очень даже необыкновенным. Просто никому из его одноклассников это в голову не
приходило. Во-первых, Ластик был в классе самым маленьким по росту. Во-вторых, на зубах у него
были металлические брэкеты. В-третьих, он плохо успевал по математике, а школа, в которой он
учился, называлась «Лицей с естественно-математическим уклоном». Главное же, Ластик пришел в
класс самым последним, когда все давно успели подружиться, и новый друг, да еще такого
маленького роста и с кривыми зубами, был уже никому не нужен.
В оправдание Ластика можно сказать, что он просто еще не успел как следует вырасти — родители
отдали его в школу на год раньше положенного возраста. Так что если сравнивать его с
пятиклассниками, он получился бы не очень-то и маленький, а вполне среднего роста. И по
математическим дисциплинам он плелся в хвосте не из-за тупости, а потому что до позапрошлого
года учился совсем в другом лицее, где уклон был, наоборот, историко-литературный. Это мама
захотела, чтобы Ластик обучался точным наукам, потому что будущее за ними, а математика —
настоящая мужская профессия. Папа пробовал спорить, говорил, что он вот гуманитарий и ничего, но
с мамой долго не поспоришь. Она сказала: «Вот именно. Хочешь, чтоб из твоего сына тоже
получилось ничего?»
И поэтому, когда семья переехала на улицу Солянку, Ластика отдали в новый лицей. А его сестру
Гелю оставили в прежнем, ведь она девочка и ей настоящая мужская профессия ни к чему. Девочкам,
как замечал Ластик, на свете вообще живется гораздо легче.
Теперь пора объяснить про кличку «Ластик». Она возникла не из-за того, что наш герой был
маленький. И не из-за того, что он был какой-нибудь квадратный или, там, очень упругий, а из-за
имени.
Оно уж точно было необыкновенное: Эраст. По-домашнему Эрастик. Когда он пришел в новую
школу, все, конечно, спросили: как тебя зовут. А у него тогда еще не было передних зубов (они
попозже выросли, хоть, как уже говорилось, и не совсем прямо), вот и получилось «Эластик». Все
засмеялись, закричали «ластик, ластик-лобастик». С тех пор он и превратился в Ластика. Его теперь
даже дома так называли. Мама говорила, что это хорошее, ласковое прозвище. Только папа
продолжал звать сына «Эрастом». Он хотел, чтобы сын, когда вырастет, сделался похож на своего
знаменитого прадеда Эраста Петровича Фандорина, портрет которого висел в папином кабинете на
самом почетном месте.
Прадедушка у Ластика был великий сыщик, про которого писали книжки и даже снимали кино. Он
смотрел с картины на правнука прищуренным взглядом, будто хотел ему сообщить нечто очень
важное, но знал, что пока еще рано, надо подождать. Эраст Петрович был очень красивый: в мундире
с золотыми нашивками, с тонкими черными усиками, с элегантной проседью на висках. Ластик
твердо знал, что никогда таким не станет, но папе об этом не говорил — не хотел расстраивать.
Хорошо было сестре Гельке. От нее никто не ждал, что она вырастет и станет героем. И геометрия
с алгеброй не портили ей кровь шесть раз в неделю. Она жила, как сыр в масле каталась. Мужских
качеств мама в ней не воспитывала, волю закалять не требовала. А папа, тот вообще ее только по
головке гладил и называл своей красавицей.
Преимущество перед счастливицей-сестрой у шестиклассника Фандорина было только одно: по
утрам ее будили на полчаса раньше, потому что до старого лицея после переезда ехать было далеко,
и папа отвозил туда Гелю на машине.
Гелька, конечно, нарочно топала ногами и громко разговаривала, но Ластик накрывал голову
подушкой, и в эти полчаса ему спалось слаще всего.
Так было и сегодня, 29 сентября.
Завтракал он вдвоем с мамой, потому что мама работала газетным редактором и могла приезжать
на работу, когда захочет.
Этот день, наверное, самый важный в истории человечества, начался обыкновенно. Ластик пил
чай, мама ему говорила: «Ешь, не лови ворон», «Не стучи ложкой», «Не сутулься».
Потом, как всегда, сказала: «Не смей есть в школьном буфете эти ужасные сосиски», и дала
сверток с полезными и питательными бутербродами (нежирная колбаса, заменитель масла, листья
салата).
В прихожей Ластик по привычке оскалил перед зеркалом свои хромкобальтовые брэкеты —
проверил, не стали ли зубы хоть чуть-чуть прямее. В последнее время, из-за некой особы с соседней
парты, этот вопрос приобрел особую актуальность. Потом надел красную спортивную куртку, взял
портфель и сбежал по лестнице во двор.
Тут обыкновенность раз и навсегда закончилась. В течение какой-нибудь четверти часа с Ластиком
случилось сначала два совершенно непонятных происшествия, а после еще три, хоть и не загадочных,
но очень странных.
