ДВОЕ ПОПАДАЮТ В ПЛЕН
Неделя Марен и Мартина закончилась. После того как Роза пропадала, они стерегли её во все глаза.
Она постоянно норовила удрать к тем рабочим, которые увели её в первый день.
— Значит, они хорошие, — говорила Марен.
— Глупости! Просто на той лужайке самая вкусная трава, — сердился Мартин.
В первый же день дежурства Мадса и Моны Роза решительно направилась прямо туда, куда ей
хотелось.
Накануне Мадс сбегал к Уле-Александру и пригласил его пасти Розу вместе с ними. Уле-
Александр с радостью согласился и рано утром в понедельник уже ждал Мадса и Мону возле их дома.
На спине у него висел рюкзак, на шее на верёвке болталась дудочка, и кепка была лихо сдвинута на
самый затылок.
— Смотрите не прозевайте Розу, — сказала им на прощание бабушка. — И помните: Роза должна
пастись там, где ей хочется.
— А до которого часа? — спросил Уле-Александр.
— Роза сама знает время. Придёте часов в пять — и хорошо.
Бабушка сидела во дворе на солнышке и вязала. Она чувствовала себя хозяйкой большой усадьбы,
у которой целых девять пастухов, чтобы пасти её стадо.
— Странно, — сказала Мона, — мы столько времени живём в лесу и вроде уже привыкли к нему. А
всё равно интересно и даже немного страшно провести в лесу одним целый день.
— Ты не одна, так что тебе нечего бояться, — успокоил её Мадс.
— Хорошо бы, с нами что-нибудь приключилось! — сказал Уле-Александр.
— Да, — подхватил Мадс, — что-нибудь необыкновенное.
— Давайте пойдём молча и будем слушать, что делается в лесу, — предложил Уле-Александр.
Они пошли очень тихо, говорили только шёпотом и ступали так, чтобы не хрустнуть ни одной
веточкой.
Роза шла впереди. Она не могла идти тихо, потому что у неё на шее болтался колокольчик, но
случалось, что она останавливалась. И тогда дети слышали только тишину. А тишина была такая, что
от неё даже начинало звенеть в ушах. Вдруг Мадс сказал:
— Я что-то слышу, а что — не пойму.
— Я тоже, — сказал Уле-Александр. — Я уже давно услышал какие-то звуки, только боялся
говорить вам, чтобы вы не испугались.
— Давайте снимем с Розы колокольчик и послушаем.
Мадс снял колокольчик, завернул его в носовой платок и сунул в карман. Потом он потянул Розу в
сторону и спрятался вместе с ней за большое дерево. Мона и Уле-Александр спрятались рядом с ним.
Мадс нарвал травы и кормил Розу, чтобы она не вышла из-за дерева. Он сделал знак Уле-Александру,
чтобы тот подполз к тропинке и посмотрел, не идёт ли там кто-нибудь.
Сердце Уле-Александра билось громко-громко; он слушал так старательно, что у него зашумело в
ушах, и он уже не мог разобрать, слышит ли он чьи-то шаги или это ветер шелестит в кустах и
деревьях да шуршат прошлогодние листья. Неожиданно на тропинке появились Марен и Мартин.
Уле-Александр спрятал лицо в мох, чтобы они не услышали его дыхания. С озабоченными лицами
Марен и Мартин пробежали мимо.
— Смотри, как далеко они уже ушли, — на бегу сказала Марен.
— Ну, значит, они попали прямо им в лапы! Хотел бы я знать, что здесь произойдёт сегодня?
Они пробежали мимо, а Уле-Александр пополз рассказывать, что он услышал.
Мадс догадался, что с Марен и Мартином что-то случилось, когда они пасли Розу, о чём они
никому ни слова не сказали. Они совершили какую-то оплошность и теперь прибежали посмотреть,
не повторят ли Мона и Мадс их ошибки.
— Что же нам делать? — воскликнул Мадс. — Роза хочет идти дальше.
— Хорошо, что ты снял с неё колокольчик, — сказал Уле-Александр.
— Интересно, о ком они говорили? — спросила Мона. — Может, лучше пойти и всё рассказать
маме?
— Нет, Мона, если бы было что-нибудь опасное, Марен и Мартин обязательно сами бы всё
рассказали.
— Я придумал! Ура! — Уле-Александр нырнул с головой в рюкзак и вытащил оттуда нож и моток
верёвки.
Увидев нож, Мона испугалась:
— Если вы собираетесь драться по-настоящему, я ухожу домой!
— Не бойся! Драться никто не будет. Сейчас мы нарежем побольше веток, — сказал Уле-
Александр.
— А зачем вам ветки? — недоверчиво спросила Мона.
— Мы привяжем их к себе и станем похожи на деревья. Так нас никто не заметит!
— Это хорошо! Если меня никто не заметит, то мне и страшно не будет, — сказала Мона.
Роза щипала траву. Уле-Александр резал ветки, а Мадс привязывал их к себе и к Моне. Они
провозились довольно долго. Потому что мальчики срезали с каждого дерева только по одной ветке,
чтобы не погубить деревья.
Мона первая превратилась в ёлочку и побежала за Розой, которой надоело ждать. На ходу Мона
крикнула:
— Идите скорей, а то вы нас не догоните!
Ей никто не ответил, только две соседние ёлочки издали угрожающее шипение и в воздухе
мелькнул пастуший кнут.
Дети пошли дальше.
Впереди послышался шум и громкие голоса. Потом раздался гудок, похожий на фабричный. Это
гудел какой-то рабочий, прикрыв рот рукой. Перестав гудеть, он крикнул:
— Обедать!
— Я тоже хочу есть, — сказал Уле-Александр.
— Придётся потерпеть, — вздохнул Мадс.
— Стойте тихо, кто-то идёт, — шепнула Мона.
По направлению к ним шли двое рабочих. Не доходя до детей, они сели на траву, разложили
пакеты с едой и вытащили термос.
— Хорошая нам работа попалась — не работа, а санаторий. Ходим по лесу, едим на свежем
воздухе. Лучше не придумаешь.
— Да, здесь работать — не то что в городе на раскалённом асфальте.
— Смотри-ка, я думал, это привидение, а это, оказывается, наша корова. Она сегодня без
колокольчика, вот мы и не слышали, как она подошла. Наверно, её пастухи опять зачитались, —
сказал первый рабочий.
Он подошёл к Розе и потрепал её по шее.
Тем временем Уле-Александр подкрался, подкатил к себе его термос, обвязал его бечёвкой и
повесил на дерево. Потом три ёлочки незаметно отошли в сторону и стали ждать, что произойдёт
дальше.
Рабочий вернулся к своему месту, и ребята услышали его громкий голос:
— Куда ты дел мой термос?
— А я его и не трогал, — ответил другой.
Первый рабочий долго искал свой термос и вдруг обнаружил его на дереве.
А в это время Марен и Мартин, насвистывая, пробирались через лес, высматривая Розу и её
пастухов.
— Вот они, — шепнул один из рабочих. — Ты хватай девчонку, а я — мальчишку.
Рабочие спрятались за дерево и, когда Марен и Мартин проходили мимо, взяли их в плен.
— Спасите! — закричала Марен, а Мартин мрачно и угрюмо смотрел перед собой.
— Ну, хитрецы, а что вы собирались устроить сегодня? — спросил первый рабочий. — Сейчас мы
поведём вас на суд и расправу. Роза, идём за нами!
Марен, Мартин и рабочие исчезли за деревьями; Роза послушно пошла следом.
На некотором расстоянии от этой процессии бежали три небольшие ёлочки. Пробежав несколько
шагов, они останавливались и замирали. Все ели в лесу удивлённо перешёптывались и шуршали
ветками: они и не знали до сих пор, что некоторые из них могут передвигаться с места на место.
Один из рабочих говорил что-то о своём термосе, который висел на дереве.
— Это наши, наверно, подвесили его термос, — шепнула Марен Мартину.
Рабочие оказались добрыми и весёлыми людьми. Они приветливо знакомились с Марен и
Мартином.
— Меня зовут Эжен, — сказал один.
— Меня — Ханс, — сказал другой.
— Меня — Харри, — сказал третий.
— Меня — Бьёрн, — сказал четвёртый.
— Меня — Монрад, — сказал пятый, тот, чей термос оказался на дереве.
— А меня — Кнют, — сказал приятель Монрада. — Теперь вы в плену, — объявил Кнют, — нам с
вами будет гораздо веселее. Мы ведь тоже любим иногда поиграть.
Мартин два раза пытался убежать, но оба раза кто-нибудь ловил его и приводил назад.
— Ну, а теперь за работу! — крикнул Эжен. — Монрад, стереги пленных! Домой мы их отпустим
только вечером, а пока пусть побудут с нами.
— Давайте мы тоже будем работать, а то нам скучно так сидеть, — предложил Мартин.
— Ты-то сможешь немного поработать, а вот девочке здесь делать нечего: мы таскаем камни и
корчуем пни — это всё тяжёлая работа, — сказал Эжен.
— Я буду носить что полегче, — сказала Марен.
— Ладно. Но Монрад всё равно будет следить за вами, так что убежать вам не удастся, на это вы
не рассчитывайте.
Пока они разговаривали, Мадс, Мона и Уле-Александр подошли совсем близко. Они стояли
неподвижно, как настоящие деревца, и никто их не замечал.
— Розу нам отсюда не увести. Ей здесь нравится. Давайте постоим и подумаем, что же нам
делать, — сказал Мадс.
— Потихоньку отступаем к лесу, — прошептал Уле-Александр. — Нет смысла стоять так близко к
неприятелю.
— Верно, за Розу можно теперь не беспокоиться. Идёмте завтракать. У меня от голода живот
подвело.
Они нашли укромную лощинку, где могли спокойно расположиться и отдохнуть после
беспокойного утра.
— Смотрите, как они загорели, — сказал Уле-Александр, глядя на рабочих и доедая последний
бутерброд. — Интересно, они и домой так пойдут?
— Как — так? — не понял Мадс.
— Ну, без рубашек и пиджаков.
— Почему? Рубашки-то они, во всяком случае, наденут. Они разделись, потому что им жарко
работать.
— И для того, чтобы загореть, — вставила разумная Мона.
— План такой, — сообщил торжественно Уле-Александр. — Мы стащим их пиджаки и рубашки и
развесим их на кустах. Пусть поищут. Но только надо действовать осторожно, чтобы не угодить в
плен, как Мартин и Марен!
Ребята пошли обратно и скоро оказались около пней, на которых были аккуратно сложены шесть
пиджаков и шесть рубашек.
Ёлочки двигались очень осторожно, их движений почти не было видно. Они медленно
подкрадывались к пням, брали по одному пиджаку или рубашке, отходили шаг за шагом и
развешивали одежду на ёлках и можжевельниках.
Когда Мона несла уже последний пиджак, сильный порыв ветра взметнул его в воздух.
— Это что ещё за шутки? Кто повесил мой пиджак на ёлку? — воскликнул удивлённый Эжен,
приняв Мону за ёлку.
— Не знаю! Только наши пленники здесь ни при чём: я всё время слежу за ними, — ответил
Монрад.
И тут на глазах у изумлённых рабочих маленькая ёлочка, на которой висел пиджак Эжена, громко
вскрикнула, бросила пиджак на землю и пустилась наутёк. За ней побежали ещё две ёлки. Они
мгновенно скрылись в лесу. Рабочие бросились за ними.
— Ну! — сказал Мартин.
— Ну! — сказала Марен.
Они подбежали к дремлющей Розе, растолкали её и, схватив за шею, потащили за собой.
Взять в плен три маленькие ёлочки оказалось не так-то просто. Каждый раз, когда рабочие
подбегали к ёлке, на которой висел пиджак, они обнаруживали, что это самое обыкновенное дерево,
которое и не думает от них убегать.
Мадс, Мона и Уле-Александр пробирались сквозь густые заросли уже далеко от своих
преследователей.
— Всё! Нас опять перехитрили, — сказал наконец Эжен, устав бегать от ёлки к ёлке. — Идём к
нашим пленникам и узнаем у них, в чём дело.
Но когда они вернулись к месту работы, пленников и след простыл. Они исчезли вместе с Розой.
Немного спустя Марен и Мартин догнали своих освободителей.
— Спасибо за освобождение! — крикнула Марен. — А вы просто молодцы! Можете не бояться:
сегодня они за вами больше не погонятся, им надо работать.
— Не говорите ничего дома, — сказал Мартин. — Пасите Розу подальше от того места, где они
работают, а потом посмотрим, как её будут пасти Мина и Милли.
— Слушайте! — воскликнула вдруг Марен.
Все прислушались. Далеко-далеко раздавалось дружное мычание. Роза не замедлила с ответом.
Она подняла морду и громко, призывно замычала.
— Это рабочие прощаются с Розой, — сказала Марен.
Ровно в пять часов, как и наказывала бабушка, они пригнали Розу домой. Бабушка погладила Розу
и сказала:
— Я вижу, и сегодня тебя хорошо пасли. Повезло нам с пастухами. Но и им повезло не меньше:
тебя пасти — дело не хитрое.
Марен, Мартин, Мадс, Мона и Уле-Александр переглянулись, но не сказали ни слова. Промолчала
и Роза. Так бабушка ничего и не узнала о шести рабочих, что строили в лесу новую дорогу.
